Минский приход иконы Божией Матери "Всех скорбящих Радость"
Эта история уникальна. О том, как стало возможным познакомиться с бытом белорусской глубинки столетней давности на выставке работ фотографа священника Павла Волонцевича «Фотолетопись длиною в полстолетия», рассказывают непосредственные участники работы с архивом и организаторы выставки – известный белорусский фотограф Владимир Сутягин, минский коллекционер Дмитрий Серебрянников, дизайнер и коллекционер Игорь Сурмачевский.
Игорь Сурмачевский:
Интерес к белорусской культуре у меня появился давно, ещё в восьмидесятых годах, когда я учился в Белорусском Театрально-художественном институте (cейчас Академия художеств). Белорусскую историю искусств нам преподавал Романюк Михаил Фёдорович, сейчас его нет с нами. В то время это был самый известный из искусствоведов по белорусскому костюму, автор книги «Белорусский национальный костюм». Я часто бывал в мастерской его сына Дениса Романюка, где увидел большие фотоархивы о Беларуси начала двадцатого века: Денис собирал фотографии национального костюма и быта. Я тоже начал собирать белорусскую фотографию конца XIX- начала XX вв. : быт, белорусский костюм, исторические памятники.
С Димой Серебрянниковым мы знакомы уже лет 15-20. Он собирал портретные фотопластинки, я - исторические памятники и бытовые сцены. На некоторых негативах, попадавших ему и мне, была надпись Узмены. Когда мы соединили две наших коллекции, оказалось, это фотоархив одного человека Павла Волонцевича. Получилось, что мы порознь собирали один архив, историю одной семьи. Дмитрий Серебряников проявил настойчивость и проследил историю этой семьи.
Первое, что привлекло мое внимание в самом начале, когда ко мне стали поступать эти фотопластинки, их количество. Для Беларуси - много. До этого времени фотографии из Беларуси были единичными. Когда собралось несколько десятков негативов с надписью Узмены, деревни в Витебской области в верховье реки Дисна, стало ясно - это открытие. Тех, кто снимал в Беларуси в XIX- начале XX вв., можно по пальцам одной руки пересчитать.
Среди снимков есть очень интересные. В многотомном труде «Действия резиденций на давних границах Речи Посполитой» польского историка и библиографа Романа Афтанази есть описание имения Устенянова. Там говорится, что не сохранилось ни одного изображения этого имения. А в коллекции есть две фотографии, и даже на одной из них - хозяева этого имения помещики Грибницкие. Кстати, эта фотография, сделанная в 1910году, интересна ещё и тем, что на ней мы видим автомобиль Форд. Казалось бы, Узмены – медвежий угол, а шляхта местная, помещики ездили на Форде. До этого времени было известно только о пяти машинах у Радзивилов в Несвиже.
Сутягин установил, что у отца Павла Волонцевича было два фотоаппарата, что тоже, надо сказать, неординарно для того времени, требовалось немало денег на это. И ещё отец Павел увлекался живописью. На одной из фотографий - картины, написанные им самим. Возможно, занятия живописью дало ему правильное понимание композиционного построения кадра. Каждый кадр его композиционно построен, можно сказать, профессионально, почти идеально. Поэтому эти фотографии так интересно рассматривать. В большинстве своем это непостановочные кадры. Возвращение из путешествия, встречи с братом, с детьми - запечатлены на снимках в живом движении.
Я бы сказал, что это не любительская, а профессиональная фотография.
Потому что в то время и в тех условиях он смог получить кадры, которые и сейчас не каждый может сделать. Сейчас можно просто щёлкнуть, и то не знаешь, получится кадр или нет, а тогда, сто лет назад…Вот так вот.
Дмитрий Серебрянников:
Начну с небольшого лирического отступления. В начале июля 2009 года наш приход иконы Божией Матери Взыскание Погибших из города Липецка поехал в паломничество в Псково-Печерскую лавру. В лавре наш батюшка протоиерей Андрей (Кузьма) купил себе шляпу соломенную и сфотографировался в этой шляпе вместе с сыном на фоне Печерской лавры. Сидя в автобусе, я смотрел и думал о том, что на многих дореволюционных снимках одним из элементов костюма священника была шляпа.
Через несколько дней уже в Минске мне позвонил знакомый: «Знаю, ты интересуешься историей православной церкви. Есть негативы стеклянные, на них батюшка в шляпе. Судя по надписям на негативах, они из Узмен, это какая-то деревня в Витебской области. Если хочешь, можешь их посмотреть и приобрести ». Так всё и началось. Я посмотрел, честно говоря, пока ещё не знал, для чего это мне надо, но Господь сподобил их приобрести. И после, начиная с июля месяца, приобретал потихонечку, партию за партией – пять, десять, пятнадцать штук.
Обратился к протоиерею Андрею, говорю: «Вот негативы попались, а что с ними делать, не знаю. Я пробовал обращаться в фотоцентр, у них ничего не получилось с первого раза». Сейчас я думаю, это тоже было промыслительно. Батюшка познакомил меня с известным фотографом Сутягиным. Сутягин посмотрел и сказал: «Да, из этого можно сделать фотографии, даже выставка может получиться». Это было первое слово про выставку. Я собирал негативы, мыл, Сутягин их сканировал и параллельно начал наводить исторические справки. Так мы вышли на фотографа, который снимал.
Отец Павел Волонцевич отдал служению церкви шестьдесят три года, дослужился до митрофорного протоиерея, пережил все войны, все революции, все оккупации, все гонения. По словам его сына протоиерея Сергия, он тихо отошёл ко Господу с миром. И оставил нам то, что позволило воочию представить себе жизнь нашей страны за добрые пятьдесят лет, начиная с 1900 года, последняя фотография датирована 1953 годом. Батюшка снимал только для себя. Из фотографов любителей на сегодняшний день это самое большое собрание фотографий. Ничего подобного по разнообразию сюжетов нет.
Владимир Сутягин:
Стеклянный негатив – это обыкновенное стекло, с одной стороны покрытое эмульсией с серебром. Вот такой был стеклянный негатив – на него фотографировали, проявляли, закрепляли. Когда Дима принёс первые негативы, я ему предложил сначала сделать классическим способом – фотоувеличитель, потом проявляем, закрепляем, будет фотография. Он выбрал более быстрый способ – сканировать, потому что сразу появлялось изображение на мониторе. И, таким образом, шаг за шагом постепенно стали сканировать негативы и их систематизировать. 95 % негативов, слава Богу, были подписаны, мы их по датам систематизировали. Уже через полгода было уже 50-60 кадров, было понятно, что это один автор.
На этой выставке представлены 2 фотографии, отпечатанные со стеклянных негативов аналоговым классическим способом через фотоувеличитель.
По словам внучки отца Павла Людмилы Сергеевны один из фотоаппаратов был Kodak, как мы понимаем, это длинный кадр. У отца Павла Волонцевича два кадра – 9*12 и 8*14. 8*14 - совершенно не стандартный по тем временам. В то время сделать хотя бы кадр в день - уже хорошо.
В процессе работы сразу появился снимок, где мы увидели в кроватке сына автора фотографий - Сергея. Определили через архивы имена отца Павла Волонцевича и матушки Веры, урожденной Некрасовой. На снимках часто встречается брат отца Павла - Дмитрий, учитель в Полоцке, погибший в сорок втором году во время оккупации. Старший брат отца Павла - Александр, в царской России был заслуженным учителем, по косвенным предположениям, работал в Курске. Две сестры отца Павла - Мария и Наталья - уехали после первой мировой войны в Сибирь, и по сей день там их правнуки живут. Их отец Константин Волонцевич прослужил дьяконом в Берестовицкой церкви 56 лет. Его из милости взяли в храм, и только после долгого служения он был посвящен в диакона, у него родилось шестеро детей, и он воспитал Павла, Александра, Дмитрия и своих дочерей. Умер Константин Волонцевич в 1906г. Могила его и памятник сохранились за алтарём Берестовицкого храма.
Отец матушки Веры тоже был священником. Его супруга матушка Елена, урождённая Бордилович, в замужестве Некрасова, похоронена в Берестовице, за алтарём. Есть фотография, есть свидетельство Павла Волонцевича - он сестре Марии пишет в письмах, что посещал родные могилы отца и тёщи.
У детей Некрасовых судьба разная: Николай работал после революции где-то в Великих Луках, о судьбе младшего брата Леонида ничего неизвестно, сестра их Александра вышла замуж, ее муж по фамилии Синусов уже в советский период был зам. министра здравоохранения Литвы. Ещё одна сестра у них была, она погибла в блокаду. О судьбе старшего брата Алексея мы ничего не нашли. Н фотографиях есть священник отец Димитрий Некрасов, где он похоронен и как умер, мы не знаем.
Внучка отца Павла, Людмила Сергеевна рассказала нам историю из того времени, когда отец Павел учился в семинарии на учителя. Отучившись год или два, он просил руки у будущей свой матушки Веры. Она сказала, что, пока он не закончит семинарию и не станет священником, не выйдет за него замуж. Тогда он перешёл с учительского на духовное отделение, закончил семинарию, и матушка Вера стала его супругой.
У отца Павла и матушки Веры был один сын Сергей, который тоже стал священником, митрофорным протоиереем. Закончил свою службу и жизнь в Волковыске в семьдесят пятом году. Его жена матушка Ольга, в девичестве Василевская, тоже была из семьи митрофорного протоиерея.
ФОТОРЕПОРТАЖ